наговорил, было бы твоей очередной шуткой. Но к твоему несчастью, я принял твои слова всерьез. Что ж, война, так война. А теперь, если у тебя есть авторучка под рукой, то записывай по пунктам. Я тебе сейчас расскажу, как будет проходить настоящая, а не клоунская война, к которой ты привык, посещая якобы передовую в велосипедном шлеме и женским лифчиком. Сам видишь, что нам уже нечего терять. Мировое сообщество нас не признает. Так стоит ли тогда нам обращать на него внимание? Все твои завывания по поводу солидарности стран НАТО с Украиной не стоят и выеденного яйца. Если уж они не рискнули связываться напрямую с северными корейцами или все теми же персами, то с нами и подавно не станут. А в крайнем случае, мне ничего не стоит развязать м-а-а-ленькую ядерную войнушку в Европе.
– Ядерные силы вам не подконтрольны, – попробовал неуверенно возразить президент-комик.
– Ты как был шпаком, так им и остался. Это стратегические силы ядерного сдерживания подчинены непосредственно Верховному Главнокомандующему. А я, как Начальник Главного Оперативного Управления, распоряжаюсь оперативно-тактическими ядерными комплексами Сухопутных Сил. И ядерных зарядов у меня, начиная от тактических ракет малой дальности и кончая авиабомбами с крупнокалиберными снарядами, почти пять тысяч. А у твоих дружков из Пиндосии всего-то двести свободно падающих бомб с истекшим сроком использования. Вот и меркуй. И, вообще, не имей привычку перебивать старших. А теперь продолжим. Всех твоих генерал-атаманов, я уничтожил, потратив всего одну ракету, да и то, в обычном снаряжении. Как только мы закончим разбирательство с вашей провокацией в Волновахе, мы объявим вашу СБУ террористической организацией. Это даст нам основание применять любые методы уничтожения для ее сотрудников. По примеру Израиля. А сие означает, что твоей «службе бэспеки» уже сейчас пора присматривать себе другое помещеньице, а лучше всего начать переход на нелегальный режим. Итак, слухай сюды. Дважды повторять не буду. Если через час, ты, пес шелудивый, не начнешь отвод войск, не просто на исходные позиции, а вообще за пределы Донецкой и Луганской областей, то прилетит уже вторая ракета. И знаешь куда?
– Н-нет, – осипшим враз голосом произнес пан Зеленский.
– Вторая ракета прилетит как раз в дамбу плотины Каховского водохранилища. Соображаешь, что это будет означать? Только что закончилось половодье. Это значит, что вся водная махина Днепра, и так еле сдерживаемая ветхой дамбой, со скоростью курьерского поезда, разом устремится по течению вниз, сметая на своем пути все города и села на побережье, включая Херсон и Запорожье. Прикинь, сколько миллионов жизней сразу прервется? Миллиона три-то, точно. Заодно в Азовское море смоет и все войска, расположенные на южном фланге, как раз по течению Днепра. Мне пох… сколько народу погибнет в пойме Днепра. Моя задача – махом уничтожить всю тамошнюю армейскую группировку. Так что, прибавь к этой сумме еще тысяч семьдесят, благодарных тебе за все душ, оказавшихся на том свете. Сам понимаешь, за границу отдыхать я не поеду, поэтому преследования со стороны МУС106 мне не страшны. Но и это еще не все.
– А-а, что е-щ-щ-е? – начал уже заикаться Зеленский, ибо он, как хороший актер, имел прекрасное воображение, в котором уже сумел нарисовать для себя безрадостное существование.
– Есть еще третья ракета. И эта ракета будет твоей персональной. Мы еще в мае запустили на орбиту два спутника. Так вот, один спутник будет нацелен на отслеживание лично твоей тушки. И как только ты выберешься на белый свет, за тобой тотчас явится крылатый ангел весом под тонну. А теперь посчитай, сколько тебе останется жить, после того, как тебя засекут из космоса? Ты у меня всю оставшуюся жизнь будешь по подвалам ховаться, как крысеныш. Правда, есть и другой вариант. Мы объявим за твою башку награду, скажем, в десять лямов «зелени». И тогда тебя придушат свои же соратнички, чтобы случайно не попасть вместе с тобой под раздачу. Так что, все в твоих руках. И запомни, сволота, я тебе не Афанасьев, и заниматься морализаторством не буду. Моя совесть давно уже почила в Бозе. У тебя осталось пятьдесят минут на прекращение огня и начало вывода войск. Все войска должны быть выведены до завтрашнего полудня. Да, кстати, чуть не забыл.
– Что?! – уже откровенно паникуя, прохрипела трубка.
– Там у вас наши дипломаты в Киеве, как ты знаешь. Так вот, если с головы хоть одного из них упадет невзначай, хоть волосок, а не дай Бог, синячок у кого-нибудь под глазом вскочит, то имей в виду, что мне ничего не стоит сделать из площади Майдан Незалежности одну громадную воронку, и не факт, что не радиоактивную. Внял ли?
Ответом ему были невнятные булькающее звуки, отдаленно напоминающие согласие.
– Ну и договорились тогда, – воспринял Рудов их в нужном ключе.
– Мы не успеем начать эвакуацию так быстро, – вновь заканючил президент, к которому вернулся дар речи. – Командования нет, связь нарушена, а полевые командиры меня просто не послушают.
– Пятьдесят шесть минут.
– Да, поймите меня! – уже чуть не плача взмолился он. – Я даже не в курсе дислокации наших частей. Куда отдавать приказ!? Кому?!
– Обратись по радио. Открытым текстом. Объясни изменившуюся ситуацию.
– Я даже не успею… – опять заныл комик.
– Я только теряю с тобой время.
– Хорошо-хорошо, я попробую.
– Ну, то-то же, – уже более мягко пробурчал Рудов. – И никаких фокусов. Если через пятьдесят пять минут я не увижу из космоса, что обстрелы прекратились, и начался отвод, можешь заказывать реквием по трем миллионам сограждан. И если до полудня не закончишь отвод, то ракеты все равно прилетят. Я слов на ветер не бросаю, и мне терять уже нечего.
С этими словами Рудов положил трубку.
– Ну, Сергей Иваныч, ты даешь! – в восхищении воскликнул Афанасьев, глядя, как Рудов тяжело отирает со лба набежавшие струйки пота. – Уже второй раз удивляюсь тебе. Завидую твоему искусству убеждать людей! Если бы ты не был талантливым полководцем, то из тебя бы получился классный дипломат. Некая реинкарнация «мистера Нет»107.
– Рано завидовать еще, – устало проговорил Рудов, тяжело вставая с начальственного кресла. – Посмотрим, что будет через час.
– Скажи, а ты, правда, намеревался разрушить Каховскую дамбу? Ведь этого в планах ранее не было, насколько я помню.
– Да, – просто ответил Сергей Иванович. – Разрушил бы.
– Ну, ты и зверь! – не то, восхищаясь, не то, осуждая, сказал Афанасьев.
– Пойду-ка я в Зал, – нерешительно потоптался Богданов. – Вы со мной?
– Ступай, Николай Василич, – отмахнулся от его предложения Афанасьев. – Если, что, то мы к тебе присоединимся через пятьдесят минут. Надо же будет как-то претворять в жизнь все угрозы нашего воинственного полководца.
Богданов удалился, и они остались вдвоем. О чем-либо говорить не хотелось, ни тому, ни другому. Афанасьев, заняв свое законное место во главе стола, тупо перебирал мелкие канцелярские предметы, а Рудов с интересом разглядывал носки своих надраенных до блеска ботинок. Это были самые долгие пятьдесят минут в жизни этих пожилых людей. Когда сорок минут прошли, и Валерий Васильевич уже ясно начинал представлять, как ему сейчас придется встать и идти на Голгофу, как вдруг, запиликал телефон внутренней связи. Он в нетерпении рванул трубку так резко, что она, чуть было не вырвалась из руки. Звонил Богданов.
– Валерий Васильевич, победа! Победа!
– Говори толком, Николай Василич, – с придыханием в голосе попросил Афанасьев.
– Украинские войска начали отход! Постреливают еще, конечно, но отходят! По всему фронту! Огрызаются, вишь. Но ведь главное, что отходят!
Валерий Васильевич, положил трубку и молча закрыл лицо руками. Рудов намеренно отвернулся в этот момент. Никому нельзя было видеть состояние диктатора.
Продолжение следует
11.10.2021г.
г. Новокуйбышевск
Примечания
1
Грязевой курорт в Одессе.
2
С. Бандера похоронен на мюнхенском кладбище под фамилией Поппель, что в дословном переводе